portugalets.

На протяжении большей части послевоенной истории деятельность НАТО касалась обеспечения стабильности на Европейском континенте путем сдерживания противостоящей ей Организации Варшавского Договора, минимизируя таким образом влияние советской угрозы на безопасность Западной Европы. Однако через 40 лет после создания НАТО ее роль начала в корне меняться.

Руководство Организации Североатлантического Договора еще до формального распада СССР осознало, что события начала 90-х гг. приведут к коренному изменению баланса сил как на европейском континенте, так и на глобальном уровне.

Изменения геополитической обстановки в мире привели глав государств и правительств стран-членов НАТО к принятию новой стратегии блока «Новая стратегическая концепция НАТО» (Рим, ноябрь 1991 г.).

На встрече в верхах стран НАТО в 1991 г. главы государств и правительств пришли к согласию, что с окончанием “холодной войны” угроза нападения на Европу исчезла и новая угроза заключается в “нестабильности в результате экономических, социальных и политических проблем, включая этническую вражду и территориальные споры, существующие во многих странах Центральной и Восточной Европы”. В Стратегической концепции 1991 г. по-прежнему подчеркивалось, что НАТО по своим целям остается “сугубо оборонительной организацией”.

Одним из направлений стратегической концепции, принятой в ноябре 1991 г. на римской сессии совета альянса, был контроль за военно-политическими кризисами. В этой связи была разработана концепция 'управления кризисами', необходимыми элементами которой были - оказание давления и применение войск в интересах достижения стабильности. Разработанная концепция включала в себя взаимодействие на новых основах с европейскими и мировыми институтами - ООН, ОБСЕ, ЕС и ЗЕС.

В своей Стратегической концепции НАТО признала, что «безопасность НАТО должна рассматриваться в глобальном контексте» и что «на интересы безопасности союза могут оказывать влияние другие факторы, включая договор о нераспространении оружия массового уничтожения, разрушение необходимых для существования жизни ресурсов, действия против терроризма». Уже в 1991 году союз поставил такие действия как «акты терроризма» на одно из первых мест среди «других опасностей», то есть  НАТО практически разрешило споры о том, может ли эта организация действовать за пределами стран-членов Североатлантического блока, признав, что новые угрозы безопасности исходят из стран за пределами НАТО. Более того, НАТО уже тогда играл важную роль в операциях ООН по поддержанию мира в бывшей Югославии. Кроме того, НАТО предложило СБСЕ сотрудничество для проведения операции по поддержанию мира. Эти акции показывали, что НАТО готово выйти за пределы своей территории, когда страны-члены этой организации полагают, что это необходимо для сохранения их безопасности.

Параллельно с процессом внутреннего и внешнего преобразования Североатлантического союза НАТО создала Совет евроатлантического партнерства (далее преобразованный в СЕАП), выступающий в качестве форума для консультаций и сотрудничества с государствами-партнерами всего Евроатлантического региона. В 1994 г. она выступила с инициативой “Партнерства ради мира” и разработала программу интенсивного практического сотрудничества и регулярных консультаций, в осуществлении которой участвуют 27 стран.

"Партнерство ради мира" (ПРМ), можно определять как ССАС-2, если бы не следующие особенности:

• она открыта для всех государств, не входящих в НАТО, включая бывшие нейтральные и неприсоединившиеся страны Европы, а нс только бывших членов ОВД, как это было с ССАС;
• она идет дальше диалога и сотрудничества к созданию реального партнерства;
• инициирует расширение НАТО "когда другие страны будут способны выполнить свои обязательства по членству в этой организации" (из заявления президента США Б.Клинтона на совещании НАТО в Брюсселе 10 января 1994 г.).

Представляется важным упомянуть, что Альянс обязался проводить консультации с любым участником партнерства в том случае, «если этот партнер сочтет, что возникла прямая угроза для его территориальной целостности, политической независимости или безопасности». Следует отметить, что хотя подобная формулировка может быть достаточно произвольно истолкована государствами-партнерами и в определенных условиях может иметь серьезные последствия для международных отношений, она не предусматривает никаких четких военных гарантий со стороны НАТО.

С начала 1990-х гг. российская дипломатия фактически констатировала согласие с военно-политическим господством НАТО в Европе. Признала дееспособность идей, вошедших в стратегическую концепцию НАТО 1991 г. Россия считала, что с НАТО можно установить отношения сотрудничества, которые будут способствовать закреплению результатов окончания «холодной войны». В частности, в сотрудничестве с блоком НАТО можно было бы решить как общие военные вопросы (контроль за обычными вооружениями в Европе, предотвращение войны на континенте), так и относительно частные политические проблемы — положение в отдельных районах Евроатлантического региона без признания за этим блоком какой-либо полицейской роли.

В этом направлении развивалось сотрудничество между Россией и НАТО вплоть до решения Брюссельской сессии Совета НАТО в начале 1994 г., когда возникли две идеи:

·         первая — создать программу сотрудничества ради достижения мира «Партнерство во имя мира» (ПИМ) в качестве дополнения к системе НАТО и одновременно возможности выхода блока за пределы своей компетенции;

·         вторая — расширение возможностей реагирования Североатлантического союза на кризисные ситуации, в частности, на конфликт в бывшей Югославии в начале 90-х годов.

Ни то, ни другое в свое время не было оспорено Россией как попытка в одностороннем порядке изменить правила поведения, сложившиеся на момент окончания «холодной войны».

Следует подчеркнуть, что появление инициативы «Партнерство во имя мира» обязано решениям, принятым на Лондонской (май 1990 г.) и Римской (ноябрь 1991 г.) встречах на высшем уровне, посвященных преобразованию НАТО после окончания «холодной войны».

Отношения России с НАТО осуществлялись как на многосторонней (в рамках Совета североатлантического сотрудничества и программы «Партнерство ради мира»), так и на двусторонней основе. Достаточно четко был отлажен механизм как военно-политических, так и собственно военных связей.

27 мая 1997 г. в Париже Президентом РФ, Генеральным секретарем НАТО и главами государств и правительств стран — членов альянса был подписан Основополагающий Акт о взаимоотношениях, сотрудничестве и безопасности.

Был создан Совместный Постоянный совет Россия — НАТО, в марте 1998 г. открылось постоянное представительство России при НАТО. Наметились, казалось бы, перспективы для развития наших отношений, адекватные общемировым тенденциям.

В Основополагающем Акте содержатся твердые обязательства сторон, принятые на высшем уровне о том, что Россия — НАТО и государства — члены альянса примут все необходимые меры в соответствии с их внутренними процедурами для обеспечения их выполнения. Этот документ по форме отражает практику заключения общеевропейских договоренностей.

В Основополагающем Акте излагается философия качественно новых отношений между Россией и НАТО.

Стороны более не рассматривают друг друга как противников. Их общая цель — преодоление остатков конфронтации и укрепление взаимного доверия и сотрудничества. На основе общих интересов, взаимности и транспарентности они намерены развивать прочное, стабильное и равноправное партнерство.

Немаловажно и то, что в Акте НАТО подтверждает намерение продолжить свою трансформацию в направлении развития политических функций альянса, переориентации на миротворчество и укрепление европейской составляющей, пересмотр стратегической концепции.

В соответствии с Основополагающим Актом создан Совместный Постоянный совет Россия — НАТО (СПС), который обеспечивает механизм консультаций и координацию для совместных решений и совместных действий в отношении вопросов безопасности, вызывающих общую озабоченность.

Но с первого дня бомбардировок Югославии (24 марта 1999 г.) диалог был прерван, Россия заморозила практически все контакты с НАТО.

После окончания бомбардировок начался длительный процесс “размораживания отношений” между НАТО и Россией. Начало этому процессу положили, как известно, заседания Совместного Постоянного совета на уровне министров иностранных дел и обороны в мае-июне 2000 г.

В 1999 году НАТО приняла Новую Стратегическую концепцию 1999 г., которая по форме является скорее декларацией, хотя, безусловно, его авторы намерены придать ему сугубо обязательно-правовой и долгосрочный характер. Прежде всего, обязательность относится к положениям документа, в которых речь идет о будущих намерениях альянса.

Некоторые важные моменты принятой новой натовской стратегии говорят о том, что альянс по существу изменяет свой характер, переставая быть преимущественно оборонительной структурой, и стремится трансформироваться в некое подобие «международного арбитра», «готового действовать в ответ на многие «угрозы» и «вызовы» современного сложного мира. Однако при этом НАТО намерена полагаться главным образом на военные средства, находящиеся в ее распоряжении, что прямо вытекает из характера принятой стратегической концепции.

Ряд положений натовского документа можно расценить как направленные на изменение давно сложившихся принципов и норм международного права, например, уважения национального суверенитета государств. Конкретное толкование отдельных его пунктов означает, что как сами государства — члены альянса, так и страны вне его, рассматриваются составителями документа как не обладающие реальным суверенитетом. Речь идет о п. 41 и 43 (акцент на сохранение атлантической солидарности и недопущение «ренационализации оборонной политики») и п. 56 (о возможности действий НАТО за пределами сферы ее компетенции). Подобный подход со стороны альянса трудно расценить иначе, чем выдвижение своего рода «доктрины ущемленного суверенитета» применительно ко всем государствам как входящим в НАТО, так и не являющимся ее участниками.

Отдельные пункты, касающиеся перспектив вооруженных сил НАТО, указывают на то, что альянс также может пойти на увеличение своих вооруженных контингентов вопреки действующим многосторонним договорам по сокращению и ограничению вооруженных сил (п. 53, 54). В данном случае имеется в виду прежде всего Договор об обычных вооруженных силах в Европе, хотя в тексте продекларирована приверженность альянса соблюдению ДОВСЕ.

Если говорить о расширении НАТО, то правовая основа расширения Альянса заложена в Статье 10 Североатлантического договора 1949 года: "Договаривающиеся стороны по всеобщему согласию могут предлагать любому другому европейскому государству, способному развивать принципы настоящего Договора и вносить свой вклад в безопасность Североатлантического региона, присоединиться к настоящему Договору. Любое государство, получившее подобное приглашение, может стать Договаривающейся стороной путем передачи на хранение правительству Соединенных Штатов Америки документа о своем присоединении к настоящему договору".

Впервые о готовности изменить состав организации было объявлено в январе 1994 года на саммите стран-членов НАТО в Брюсселе. Суть этого решения основывается на более ранних документах, принятых в Лондоне и Риме.

На самом деле, конечно, процедура вступления в альянс довольно сложна. В 1999 году на саммите НАТО в Вашингтоне была принята программа действий в области приема новых членов (Membership Action Plan), в которой намечены требования, предъявляемые к странам, изъявляющим желание присоединиться к блоку. В сфере политики и экономики от них в первую очередь ожидается, что они будут разрешать свои международные споры, а также внутренние, в том числе этнические, конфликты только мирными средствами, демонстрировать приверженность принципам правового государства и защиты прав человека, установят демократический гражданский контроль над вооруженными силами и будут стремиться к стабильности и благосостоянию на основе экономической свободы, социальной справедливости и экологической ответственности. "Кандидаты" должны регулярно информировать НАТО о том, что делается в этих целях, в частности, ежегодно предоставлять данные о своем экономическом положении. В военной области будущие члены НАТО должны показать способность вносить реальный вклад в коллективную оборону и решение новых задач альянса. Для этого необходимо активное участие в программе "Партнерство ради мира", варианты которой должны быть разработаны для каждой страны в отдельности.

Проанализировав деятельность НАТО на Балканах, представляется важным отметить, что  и боснийскую, и косовскую акции альянса, которые можно считать эталонами современной войны отличаются тем, что в боснийской акции 1995 года объектом операции по уничтожению инфраструктуры противника выступала часть его территории, а в ходе бомбардировок Югославии 1999 года таким объектом выступала уже вся территория страны.

Согласно плану бомбардировок сербских позиций в БиГ (1993 г.) на первом этапе намечалось подавление огневых позиций, на втором – объектов инфраструктуры и снабжения; при этом для начала выполнения первого этапа требовалась санкция Генерального Секретаря ООН и Совета НАТО, а для второго – только Совета НАТО. Напротив, во время операции 1999 года решение о её начале и прекращении принимал исключительно Генеральный секретарь альянса независимо от позиции ООН.

Это была прелюдия к настоящей войне против независимой Югославии. Агрессия стран НАТО против СРЮ в марте - июне 1999 г. обозначила возможность силового варианта решения проблем, апробация “закона силы”, права применять силу против других государств без санкций ООН, установление приоритетности решений НАТО над решениями ООН и ОБСЕ, разрушение сложившейся системы международного права,

Таким образом, в современной Европе один военно-политический блок начинает и завершает военные конфликты с применением любого вида оружия на основе собственного решения и собственной санкции.

В отличие от боснийских событий, новая война на Балканах стала не просто прецедентом вмешательства во внутренний конфликт, но военной акцией против суверенного государства

Появление Инициативы для ЮВЕ в 1999 была направлена на институционализацию отношений НАТО с такими странами как Хорватия, Босния-Герцеговина, и по возможности Югославия; а также на координацию создания общих рамок взаимодействия между странами ЮВЕ входящих в другие, более широкие инициативы НАТО - СЕАП, ПРМ, План Действий по Вступлению в Альянс (Membership Action Plan).

Средиземноморский диалог является неотъемлемой частью подхода Североатлантического союза к обеспечению безопасности на основе сотрудничества и опирается на положение о том, что безопасность в Европе в целом тесно связана с безопасностью и стабильностью в Средиземноморском регионе. На вашингтонском саммите в апреле 1999 г. руководители Североатлантического союза приняли решение об углублении политического и практического аспектов Диалога. Помимо прочего, это создаст дополнительные возможности для обсуждения различных вопросов и усиления сотрудничества в тех областях, где НАТО может  принести дополнительную пользу. Это особенно относится к военной области и другим областям, к которым проявляют интерес страны Диалога.